Редкий экземпляр сборника стихов

Леонид Григорьевич Григорьян родился и жил в Ростове-на-Дону. Работал в школе, университете, долгие годы заведовал кафедрой латинского языка Ростовского медицинского института. Известен как переводчик французской и армянской литературы. 

Свою книгу «Дневник» Л. Григорьян подарил нашему земляку в год издания, на титульном листе читаем дарственную надпись: «Сергею Сергеевичу Орлову – с искренним уважением – Л. Григорьян, 30.07.75».
«Дневник» – третья книга Леонида Григорьяна, она посвящена ростовскому поэту Юрию Фадееву. Все стихи разделены на главы: «Тополь», «Чаша», «Колыбель», «Зарок». К каждому разделу в качестве эпиграфов использованы строки стихов Александра Кушнера, Давида Самойлова, Бориса Пастернака, Арсения Тарковского и проиллюстрированы графическими рисунками. В текстах имеются авторсеие пометы – исправления знаков препинания. Несколько стихотворений – это переводы армянских поэтов Ш. Торосяна, Г.Эмина, Р. Давояна, В. Каренца.

Что с этим сборником произошло?

Оказывается, весь тираж «Дневника» был уничтожен спустя некоторое время после выпуска. Уже после того, как он поступил в продажу, после того как автор раздарил часть книг друзьям и знакомым…
Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит) усмотрели в книге «антисоветскую диверсию» – стихотворение о римских рабах было прочитано как намек на положение советского человека. Цикл «Римская история» -  о двух типах описания истории, один принадлежит Тациту, другой – Плутарху. Особенно обращалось внимание на 4 строчки, которые можно было прочесть и понять двояко.

Ужасен Тацит без Плутарха,
Но пуст без Тацита Плутарх
……..
А государственность стоит 
на лучевых и на берцовых.

«На лучевых и на берцовых» - имеется в виду - на костях.
Мы представляем читателю прочитать самим это стихотворение. 
Сколько всего экземпляров книги «Дневник» сохранилось неизвестно, но один из них хранится в Белозерском областном краеведческом музее. 
И еще одно стихотворение Леонида Григорьяна из этого сборника – о жизни и о себе…

Ты все такой, ничуть не гуще,
Ты не согнулся, не полег,
Мальчишка, баловник, прогульщик,
Неутомимый тополек.

Как будто разбежался сдуру
И зазевался у окна…
Твоя веселая структура
Все так же буйно-зелена.

Пройдя ухабы лихолетья
И отдалившись от начал,
Я нынче вновь тебя заметил,
А тридцать лет не замечал.

Мой соучастник! Мой погодок!
Ты отпевал и хоронил,
И все же детскую свободу
Не расплескал, не обронил.

Ты так же молод на поверку,
Хоть век и горек, и студен.
Беру протянутую ветку,
А в кроне - солнышко с дождем.

Живи, счастливая обмолвка,
Тянись из прочной глубины.
Листва под дождиком помокла,
Да только капли солоны…